— Кем ты работал до этого?
— Развозил пиццу... а что?

Свою первую прошлую жизнь Итан не любит вспоминать. Нет, с ней вообще-то всё было в порядке, даже слишком. В этом-то и проблема.

Большая дружная семья, шутливые перебранки с братьями, о которых забываешь, если вдруг кто чужой решит задеть. Молитва перед ужином и семейные вечера за телевизором или «Монополией». Чуть позже дядя Хосе вроде как учит играть в карты, но на деле отчаянно жульничает. У Итана это вызывает вспышку праведного гнева, а у старших – взрыв смеха. В следующий раз он уже внимательно следит и учится блефовать… для начала.
Пьяный водитель, превышение скорости, цветы на могиле отца и рыдания матери. Чьё-то сокрушённое и бесполезное, а как же она теперь, с тремя-то парнями совладает. Справляться не приходится, наоборот, они ещё больше сплачиваются. И каждый из троих, Диего, Итан и Тео, старается не разочаровать... хотя бы слишком сильно.
Сбитые костяшки и разбитое сердце, которое очень скоро заживает в новых объятьях. Мистер Уотерби, чёртов расист, возомнивший себя стендап-комиком и превративший уроки английской литературы в сущий ад. Колледж? Какой ещё колледж?
Череда, может, не слишком престижных, но приносящих стабильные деньги работ («Выбираете пылесос? Конечно же помогу, присмотритесь к этой модели, дополнительные мешки пойдут со скидкой»). Семейные ужины не реже раза в неделю, в бар с друзьями по пятницам, а если и карты будут, то, может, получится набрать на ту радиоуправляемую хреновину в подарок мелкому ко дню рождения…

Разрозненные картинки всплывают даже не настоящими воспоминаниями (это правда было? С ним?), скорее кадрами из фильма с банальным сюжетом. Быть в таком хорошо, смотреть – уснёшь от скуки.
Кому-то, там наверху, наверное, тоже сюжетного твиста не хватило, вот и решил устроить, мать его, апокалипсис.

То, что мы хорошие ещё не значит, что мы не умрём.

Свою вторую прошлую жизнь Итан тем более хотел бы забыть, да не получается.

Привычный мир закончился за одним из семейных ужинов. Каким-то чудом им удалось удержаться вместе и всем вместе же оказаться в Карантинной Зоне. Тогда казалось – несказанно повезло. Сейчас Итан думает, потерять всех разом и сразу было бы куда милосерднее. Хотя поначалу осваиваться в новом мире, держась друг за друга, и впрямь было проще.
Никакой профессией первостепенной важности Итан не обладает, зато обнаруживает в себе умение адаптироваться к обстоятельствам и добывать разной степени полезности дерьмо, которое можно перепродать. «На что стёганое одеяло обменяете? А шнурки к нему в довесок всего за талон». Почти как «Монополия», только при неудачной сделке можно получить не подзатыльник, а нож под рёбра, но это уже детали.
Когда возникают первые зачатки сопротивления, Диего тут же его поддерживает, со всем оголтелым энтузиазмом, на который способен, и яро призывает братьев последовать его примеру. Итану тоже не слишком-то нравится установленная ФЕДРА военная диктатура, но ещё он видит, с каким беспокойством матушка наблюдает за жаркими спорами своих мальчишек. Да и вообще не уверен, что в этой игре в партизан есть какой-то смысл. А Тео… ему просто всё осточертело, хочется действий и не сидится на месте. Так что в один совершенно не прекрасный день он пропадает в компании своей девушки и ещё пары ребят. Двоих находят через неделю за пределами КЗ, в том виде, в котором не возвращаются. Один из этих двоих – Тео.
Бессильную злость и отчаяние Итан выплёскивает на окружающих, ввязывается в пару драк, не особо разглядывая, с кем, но, несмотря на всеобщее напряжение в КЗ, ему всё ещё везёт не нарваться на слишком большие неприятности. Диего продолжает говорить о Сопротивлении, Итан… сопротивляется.
Но в конце концов, как это водится, наступает точка не возврата.   
Накалённая обстановка, нервные ФЕДРовцы с оружием наперевес. Возможно, кто-то очень хотел выслужиться, старательно высматривая нарушителей комендантского часа… Аж на целых, сколько там, пять, десять минут? Что произошло, почему мать задержалась, они уже никогда не узнают, но домой она в тот вечер не вернулась, а у Светлячков появился новобранец. Торговые связи Итана приходятся ко двору, умение налаживать контакты хорошо помогает в агитации, но готов он очертя голову броситься во всё.
Какое-то время всё даже идёт гладко… Потом, правда, оказывается, что в жопу. К грибам.
Итан бы, может, и сказал «я же говорил», вот только некому. Из кровавой бани с участием ФЕДРы, Светлячков и заражённых он выбирается один. Зачем – это, конечно, очень хороший вопрос.

Я не знаю, хочу я жить или должен, или просто привык...

Зато вот очередное новое начало Итан помнит очень смутно. Наверное, где-то на подкорке сознания всё ещё прочно сидит матушкин завет о том, что самоубийство – это самый страшный грех, и только поэтому Итан не бросается в объятия первому попавшемуся на его пути заражённому. Это, впрочем, не мешает ему забить на базовые потребности чуть меньше, чем полностью, так что Оливия подбирает его где-то посреди огромного ни хрена в самом плачевном состоянии.
Чикагская КЗ мало чем отличается от предыдущей. Всё те же ФЕДРА, якобы заботящиеся о всеобщем благе и угрожающие расстрелом через повешение за любое нарушение установленных ими правил, всё те же Светлячки, якобы желающие вернуть в этот мир свет демократии и готовые пожертвовать ради этого примерно всем. Главное отличие в том, что здесь ещё не рвануло, но Итан-то знает, что этого не избежать. Вот только на этот раз он не собирается участвовать в приближении неминуемого пиздеца, как бы ни корёжил внутренности один вид военной формы.
Итан возвращается в уже привычный мир не очень легальной торговли и азартных игр, ловит себя на любопытстве, во что Оливия превратит очередной хлам, который он притащит, и просто очень хочет верить, что в том, что он до сих пор жив, есть хоть какой-то грёбаный смысл.