Последние 30 лет вели Троя к этому моменту. С самого рождения он знал, что не один в этом странном мире и что есть на этом свете человек, которому суждено понять и принять его, Троя, таким какой он есть на самом деле.

Ну хорошо, не самого рождения. Скорее всего никто ничего не знает с самого момента своего рождения – нас только что выселили из уютного убежища, где от нас ничего не требовалось и теперь вокруг постоянная суета. Поэтому вряд ли Трой, даже будучи исключительно особенным (а он таким не являлся), мог что-либо знать с самого своего рождения. Но, допустим…

Наконец-то настал судьбоносный день, когда две половины одного целого, которых жестоко разлучила судьба, найдут друг друга и встанут на одну и ту же орбиту. Настроятся на одну и ту же чистоту. Трой подарит своему брату, Старшему Брату, половину медальона, которая всегда должна была быть его и покажет ему свою половину. Потому что так всегда должно было быть.

Трой купил эти два медальона пару лет назад, когда наконец-то напал на верный след Освальда. Он увидел их на какой-то бензоколонке. Выцветшее объявление предполагало, что их сделал слепой индеец, который потерял всю свою семью много лет назад. Они даже не были половинами одного целого, а просто два отдельных кулона, кусочки деревяшки на которой грубо были высечены силуэты медведей – один большой, другой по меньше. Медведи были на столько абстрактными, что было легко поверить, что это было дело слепых рук, а то, может быть, даже и детских слепых рук, может быть даже одной руки. Но Трою этого было достаточно, чтобы поверить, что это очередной знак судьбы. Он вообще часто видел, воспринимал, и действовал по разным знакам, которые ему подавала судьба, никогда не сомневаясь, что судьба работает круглосуточно, только чтобы посылать ему одному знаки.

Трой знал, что Освальд уже за барной стойкой, протирает пивные стаканы старым полотенцем, поглядывая в телевизор, висевший на стене в углу, но думая о чем-то своем. Барнс был уверен, что, когда он наконец-то соберется с мужеством и толкнет эту дверь заходя внутрь, Освальд посмотрит на него и приветливо улыбнется, приветствуя его в свой мир, впуская его в свою жизнь. И наконец-то все пойдет по плану, так как всегда должно было быть.

Освальд улыбнется и приветствует Троя, потому что Освальд по натуре своей очень улыбчивый и приветливый человек, который рад всем, кто заходит в его бар, а не жизнь.

Контраст темного помещения с ярким светом на улице ослепил Троя на пару секунд, и он не сразу сфокусировался на Освальде. На месте, где должен был быть Старший Брат были темно черные пятна, которые медленно сложились в одно большое пятно, которое затем стало преобладать силуэтом человека. Трой нетерпеливо моргнул несколько раз, пытаясь, рассеять пятна и по быстрее взглянуть-таки наконец-то в глаза Старшего Брата.

— Эээ… — вырвалось у него вместе заранее аккуратно заготовленного «привет», которое он практиковал по 100 раз перед зеркалом каждый вечер. Он отточил тон, громкость, улыбку и количество зубов, которые собирался показать в этот самый первый раз, ведь на первое впечатление дается только одна попытка.

Его голос дрогнул, улыбка застыла на полпути, так и не достигнув задуманного количества зуба-показывания. Трой нервно сглотнул и попробовал заново:

— Здравствуйте, Вы уже открыты? – Вот и все, что он сумел из себя выдавить, запоздало улыбнувшись после своего вопроса.

Если этот промах будет стоить ему радушной встречи, к которой он так готовился, Трою придется серьезно самим с собой поговорить позже сегодня вечером.

Если Троя можно было в чем-то похвалить, так это в том, как здорово и ловко он реагировал в неожиданных ситуациях.

Это было только частично правдой. Трой скрупулезно и до мельчайших деталей разрабатывал сценарии в голове, продумывал многие ситуации и их ответвления, поэтому, когда что-то шло не так как по задуманному плану «А», чаще всего это поворачивало в сторону практикованных планов «Б», «В», «КЛМНО». Так что в принципе, да, реагировал он ловко, но просто потому, что заставил себя запомнить 101 вариантов альтернативной реальности.

Однако, если приветствие было достаточно дружелюбным и многообещающим, практически располагающим к тому, чтобы они впервые выпили вместе, как семья, как братья, как равные, то неожиданное повышенное внимание и смена тона пришли из левого поля и ослепили Троя. Освальд его совсем не узнал, он ему был вовсе не рад, он не только не признал в нем своего, родного, но вообще принял за врага всех владельцев мелких бизнесов.

— Нет, нет, что Вы, я… — Такого поворота событий даже Трой не смог предвидеть.

Он был уверен на 99.99%, что их встреча пройдет радушно. Но Трой был бы не Троем-Джоном-Дэвидом-Джейком, если бы не планировал на три-пять шагов вперед. Если бы не предусматривал неожиданности в качестве человеческих непредсказуемых факторов. Вдруг в баре будет слишком много народу, и Освальд не успеет обратить внимание на Троя. Или ему вдруг станет плохо, в глазах потемнеет и он упадет в обморок. Может быть, Освальд вообще не помнил отца, а поэтому и не признает младшего сразу. Или же, в конце концов, у старшего брата могла быть прозопагнозия, она как-никак, поражала одного из 30,000 американцев. На это были заготовлены реплики. Диалог был расписан до последних междометий. Но мысль, что ДНК Освальда не забурлит, как только одинаковые глаза посмотрят друг на друга – нет, эта мысль даже близко к Трою не подползала.

Шансы, что Освальд относился к 2.5% человечества, которые страдали от лицевой слепоты, были и правда выше, чем шанс, что он признает в полном незнакомце полу брата, о существовании которого, он скорее всего и не подозревал. Трой так же полагал, что Госпожа Удача работала на него, вместе с Сударыней Судьбой, сверхурочно.

— Нет, меня зовут Трой. Трой Барнс. – Он решил начать сначала. Назвать свое, нынешнее, имя. Вежливо представиться, как это делают безобидные не-инспекторы санэпидемстанция. Ничего не произошло. Его имя не произвело никакого эффекта. Трой сделал пару шагов в сторону бара и протянул руку брату. Может быть, когда их кожа соприкоснётся, Освальд почувствует их связь на молекулярном уровне.  – А Вы, ты… — глубокой вздох и на выдохе мечтательно, — Освальд Майлз. — Мой Освальд Майлз. — Я бы не отказался выпить. Твой любимый напиток на двоих, угощаю. – Усаживаясь за барную стойку, Трой расплылся в искренней улыбке, предвкушая этот первый момент сближения. – Как ты тут вообще? Нравится? Тебя, наверное, все любят, да? Ты популярен? – Он едва сдерживал поток вопросов, который грозил вырваться на свободу. Он хотел знать о старшем брате все. Он хотел знать, как все относятся к старшему брату. Он мечтал о том, как Освальд познакомит его со всеми в городе, хлопая по плечу и называя его мини-Освальдом. Если бы он захотел, Трой бы даже поменял фамилю, чтобы все точно знали, что они братья. Он не собирался делиться Освальдом, но он хотел, чтобы все знали, что они две половины одного целого.

Во всех заранее спланированных сценариях, Трой — криповый.

Брат. Брат. Брат. Узнал. Признал. Принял. Брат. Брат. Брат. У них уже столько общего – они оба щедры по отношению друг к другу, угощают пивом. И она оба любят пиво – какое совпадение…

Да, а еще они оба дышат, моргают, и стоят на двух ногах.

… у них похожее чувство юмора, Трой это чувствует, он видит это по глазам, по общим глазам. То, как Освальд улыбается, как щуриться, морщинки у глаз не врут – они точно говорят о том, что оба часто смеются над схожими шутками. Трой знает, что очень скоро они будут среди толпы людей и кто-то что-то скажет, они переглянуться и прыснут со смеху одновременно, как будто читая мысли друг друга.

Трой так размечтался, что пропустил первую половину ответов на свои же вопросы. Но от того, что Освальд по-прежнему дружелюбно улыбался и с удовольствием болтал, потягивая пиво, Трой сделал вывод, что брат ему рад и с удовольствием делиться с ним своей жизнью. Его ничто не смогло бы переубедить, что он просто воплощал собой собственную мечту быть барменом из сериалов 90-тых.

Надо было кивать и пить пиво, соглашаясь со всем, что говорил старший брат. Он ведь что-то говорил? Если честно, у Троя в ушах все еще звенело «брат» и он немного отвлекся от первых слов Освальда, но он был готов спорить, что старший брат делится с ним своими самыми заветными мыслями. Ведь он практически сияет, вон как рад встрече – всем телом подается вперед к младшему, выпяченная грудь от гордости, что наконец-то может поделиться опытом с Троем. Он, наверное, тоже долго ждал этого случая. И он хочет знать все о Трое. Ему интересно. Он подхватывает протянутую веточку и вместе они обрастут корнями и будут стоять рядом как два мощных дуба, опираясь друг на друга.

- Я… — начал было Трой.

Я высоко функционирующий психопат, который спит и видит встречи с тобой. Я убил нашего отца в приступе слепого гнева, когда тот неосторожно сказал, что ни одного из нас не хотел приводить в этот мир. Я убедил свою мать, что это она наконец-то разобралась с мерзавцем и отправил ее в тюрьму на много лет, потому что она не смогла убедить суд, что это было самозащитой. Я наконец-то нашел тебя и никогда больше не собираюсь отпускать тебя из виду. А если ты меня не примешь, я…

Трой не успел ответить, Освальд опередил его. Он хотел, чтобы Трою полегчало, и потеплело… но он хотел этого как его бармен, а не брат. Что? В голове опять загудело, информация перерабатывалась тяжело и медленно.

Со стороны это смотрелось как будто компьютер грузиться. На лице у Троя зависло слегка удивленное выражение лица, приоткрытый рот буквой «О», брови домиком, несфокусированные глаза смотрели куда-то поверх левого уха Освальда и в них как будто крутился загрузочный значок. Если затихнуть и аккуратно прислушаться, можно было услышать, как в его голове двигаются шестеренки.

Дверь в бар распахнулась, глухо ударяясь об стену, и в помещение зашли двое ничем не примечаемых незнакомца. Трой их почти бы и не заметил, да вот только они подтянулись и сели через одного от Троя. Кажется у одного из них была борода, во всяком случае это так прозвучало, когда он хлопнул по барной стойке и обратился к Освальду, как будто бы это он был его братом, а не Трой.

— Давай по пиву и виски, Освальд, брат. У нас был долгий день, не так ли, Джонни? – он обратился к своему спутнику, который вроде бы кивнул и что-то прокряхтел.

Трой стал приходить в себя и пару раз моргнул, чтобы разогнать смятение…
…и загрузочный курсор из своих глаз.

…и стал догонять последние слова Освальда. Значит, все-таки не узнал. Барнс стал перебирать доступные ему сценарии – далеко не многие из них допускали присутствие посторонних людей, но все-таки, он сумел найти один, который располагал к себе больше всего. Предполагая, что старший брат отменный бармен и моментально обратит внимание на своих новых посетителей, а значит забудет о заданном вопросе Трою, Барнс дал себе время скорректировать поведение и натянул на лицо невинную улыбку.

Она была скорее похожа на гримасу, которую Джокер практиковал в зеркале перед тем, как стал Джокером, но допустим.

— Джентльмены, — он кивнул неожиданному прибавлению в баре. – Позвольте угостить и вас тоже. Меня зовут Трой Барнс, я совсем недавно приехал в город и хотел бы здесь задержаться. Что вы можете посоветовать кому-то как мне, кто умеет всего и по чуть-чуть и очень любит общаться с людьми?

Краем глаза он смотрел на реакцию старшего брата. Тот был просто обязан узнать в Трое самого себя. Не все еще было потеряно, у них еще все было впереди и чем упорнее Трой над этим работал, тем слаще окажется победа.

Когда Трою было пять лет, его не пару дней оставили…
…забыли…
…у соседки. У нее была шестилетняя девочка и они с Троем прекрасно ладили.
Когда на них смотрели пристальные взрослые глаза. Когда они отворачивались, дети пытались покалечить друг друга с максимальной скоростью, чтобы наверстать упущенное.
Трой не помнил всех деталей, но их усадили лепить что-то из пластилина, включили мультик, нарезали яблоко и оставили в идиллии развивать свой творческий потенциал. Будучи вполне спокойный ребенком, у которого не было никаких причин для агрессивного поведения…
…
…Трой лепил семью оранжевых гусениц, когда Молли, маленькая, противная и завистливая Молли, решила налепить в два раза больше фиолетовых червей. Троя бы это ничем не задело, если бы Молли не позвала свою маму и демонстративно показала ей, что ее семья червей в два раза больше, чем семья гусениц. Ей дали мороженое, а Трою предложили второе яблоко. Ночью, Молли срочно потребовалась новая прическа. По совершенно не связанными с этим причинами, Троя больше не звали в гости.

Это к тому, что конкурентоспособность в нем отсутствовала напрочь и когда на его заявление, вопрос, и общую щедрость не обратили внимание, его это не расстроило. Ну и что, то двое рабочих продолжали дружелюбно болтать с Освальдом, полностью игнорирую его. Ведь главное в том, что Освальд заметил его. Он даже правильно почувствовал, что у Троя есть повод отмечать. И он-же, Освальд был готов продолжать торжество вторым и третьим кругом. Трой не верил своей удаче, у него не просто был замечательный старший брат, но еще и щедрый, с повещённой интуицией и добрейшими глазами. На Троя еще никто так не смотрел, как на него смотрел Освальд.

Это выходит за всякие рамки разумного. Пойду покурю – успокоюсь.

— Да, друг, — в тон старшему брату ответил Трой, поднимая стакан с пивом в его сторону. – У меня личное счастье, стоит отметить в… — он посмотрел на двоих рабочих, которые получив свои бесплатные напитки уселись в угол и что-то обсуждали между собой. – кругу друзей. И семьи. – Его взгляд перешел на Освальда и выжидающе остановился на нем. Вот сейчас наконец-то все встанет на свои места.

Освальд не просто так хотел угостить всех вокруг, у него тоже был повод радоваться. Он это знал и таким образом давал Трою понять, что они так похожи, весь город будет знать о щедрых братьях.

— А ты даже лучше, чем я себе представлял. – Барнс поставил стакан на барную стойку и наклонился через нее ближе к брату. – Твое добро и отзывчивость прямо сияют из тебя наружу, ослепительно. – Он смотрел на него с обожанием, пытаясь отразить это сияние обратно, показать ему как это замечательно.

Со стороны это смотрелось как будто Трой пытался посчитать сколько ресниц у Освальда на каждом глазу. Он смотрел на него как когда-то ученые смотрели на первую сороконожку под микроскопом. Как ребенок на первые пять долларов врученные ему на покупку игрушки.

- Скажи, а я такой как ты думал? – потому что Трой не сомневался, что Освальд думал о нем. Правда он еще не совсем понимал, почему старший брат сам его не искал. Но Трой его не винил, тот явно очень тяжело работал, чтобы обустроить им будущее и если это значило, что Трой должен был пройти весь этот путь один, чтобы дойти до заветного приза, то оно того стоило.

Удачи, Освальд.

Пиво слегка горчило, но после половины, Трой перестал это замечать, особенно когда эффект напитка стал срабатывать и грани всего происходящего стали медленно смягчаться и плавно расплываться. Трой не ел со вчерашнего дня, иногда он так глубоко окунался в дело, сосредотачивался над заданием, что забывал поддерживать свой организм. Да и в лучшие сытые дни, Барнс не отличался умением пить. Пару чего-то и его уже можно было выносить. Но он был полон решимости не отставать от своего старшего брата ни на унцию пива, поэтому, когда Освальд подносил к губам стакан, Трой автоматически копировал его движения.

Трою критически не хватало навыка мультизадачности. Он мог либо слушать внимательно, либо повторять за Освальдом, либо строить в своей голове сложные сценарии, вероятность реализации которых была равна вероятности падения на землю метеорита с планеты Эротикон 6. Поэтому сразу же после того как он задал вопрос о том каким его представлял все это время старший брат, он включил внутреннюю функцию «предел фантазии» и надиктовал себе ответ, тем самым… абсолютно не вникая в слова Освальда.

Опомнился он только после того как старший брат заботливо спросил не спятил ли Трой и зачем он только забронировал номер в «Белгравии», когда принято гостить у семьи, особенно когда происходит такое воссоединение. Барнс чуть не свалился со стула от избытка прилитых чувств – он конечно же не собирался признаваться Освальду, что все эти дни ночевал в машине, но ему и не придется объясняться, раз заботливый старший брат сам его к себе зовет.

— Я на всякий случай забронировал номер в «Белгравии», повезло конечно, что они у них были. Ну, я же не знал, обрадуешься ли ты мне и не собирался вот прямо ставить вопрос ребром… но раз ты согласен, что надо гостить у семьи, я конечно же не откажусь! – Трой был готов полезть через барную стойку в практически распростертые объятия брата.

Последние функционирующие клетки его мозга, те, которые иногда включались, чтобы предотвратить арест или верную смерть, услышали имя Андреи и отложили его куда-то на полочку, на потом, предвкушая ее значимость. Трой этого не заметил и, к сожалению, позже, когда он обнаружит этот подарок в своей памяти, он снесет это на собственную гениальность и чуть-чуть на несчастную рабыню удачу.

— Уверен, ты готовишь не хуже «быка», — Барнс умел отлично вести беседу, даже когда она казалась слегка не организованной. Освальд переходил с темы на тему и почему-то совсем не торопился рассказывать о себе. Какой он был скромный и замечательный, как хотел поделиться с братом городом, любимыми ресторанами и местами. – У тебя какое любимое блюдо? Я вот, например не плохо делаю хлопья с молоком. Секрет в том, чтобы насыпать хлопья в молоко. Они тогда дольше остаются хрустящими и сладкими.

О том, что хлопья с молоком были не столько любимым блюдом, а просто единственным, которое Трою доводилось есть на протяжении целого года, он умолчал. Когда ему было 6 и отец избивал мать, пропадал дней на 10-12, пока та лежала там, где он ее бросил и даже не пыталась встать на ноги, а потом возвращался с пакетами набитыми продуктами, маленький Трой знал, что этих хлопьев должно хватить как минимум до следующего раза, когда в отце проснется совесть. Потому что мать точно ничем его не кормила… на протяжении всего того года. Газ отключили давно, да и смог ли бы Трой справиться с ним и разогреть суп при этом не спалив дом – кто знает. Поэтому он украдкой прятал одну коробку под кровать, пока отец собирал осколки, поломанные своими руками, и ждал, когда цикл повторится и ему снова придется выживать. Шестой год жизни Троя прошел под вкусом рафинированного сахара и пищевых красителей.

- Какие твои любимые хлопья? Я их тебе приготовлю на завтрак. Ты же пьешь обыкновенное молоко? Хотя, если ты предпочитаешь заменители – я не осуждаю, ты должен заботиться о своем здоровье, холестерин и все такое, я понимаю. Могу сбегать за миндалевым. – Трой пытался вспомнить, где по дороге видел магазин органической еды. Он очень хотел позаботиться о старшем брате, чтобы тот сразу понял как хорошо ему будет отныне.

Трой Барнс отличался терпением. Он мог часами седеть в машине пред чьем-то домом и ждать, когда его куда-нибудь позовут (следить). Если надо было, он тихонько мог постоять в сторонке в кустах пока его присутствие не потребовалось бы. А когда дело касалось кого-то на столько важного как старшего брата, Трой и вообще был готов ждать вечность. Поэтому великое удивление, что брат уже позвал его переехать к себе и даже собирается устроить вечеринку в его честь, познакомить с друзьями, которые ему понравятся и которым понравится он, Трой.

Барнс конечно же мечтал о том как быстро и славно они сойдутся с Освальдом. Но такого уровня гостеприимства он не ожидал. Он предполагал, что сначала Освальд захочет провести пару дней с Троем наедине, узнать друг друга, принять друг друга, может быть даже проверить родство и подтвердить, что Трой разыскал его не из корыстных целей, зная, то у старшего брата процветает собственный бизнес. Барнс бы даже не обиделся, если бы Освальд потребовал сделать тест на ДНК. Это бы только показало на сколько уверенным Освальд хочет быть перед тем, как полностью раскроется перед братом и приветствует его в свою жизнь. В сегодняшнее время, когда психи везде и повсюду гуляют на свободе нельзя быть чрезмерно осторожным и Трой даже подготовился – в бардачке машины у него лежал пластиковый пакетик зиплок с ногтями, локоном волос и ватной палочкой со слюной их отца. Он аккуратно собрал эти образцы перед тем, как вызвать полицию, когда отец неудачно несколько раз подряд ударился затылком о пол а потом задохнулся совершенно самостоятельно.

Облегчение, что Освальд узнал Троя без всяких пробирок и долгих тестов, почти удобно расположилось внутри Троя, его плечи слегка расслабились, он потянулся по последним глоткам пива, чтобы побыстрее приступить к обещанной второй, и третьей и друзьям. Но тут Освальд продолжил развивать свою мысль. И в своем новоприобретенном спокойствии, Трой наконец-то услышал все то, что благополучно пропускал до этого… осуждаю… геи…. они… вы….

Трой медленно поставил стакан с недопитым пивом обратно на барную стойку и внимательно посмотрел на Освальда. Их отец достаточно часто разбрасывался подобными словами в сторону Троя. Правда он улыбался и краснел намного меньше Освальда, но суть была той же – он провалился, у него не получилось вырастить нормального мужика, Трой – тряпка голубого цвета, он не его, он их. Теперь перед ним стояла сложная задача – понять, что имеет в виду Освальд. Внутри что-то начинало закипать, вроде бы чувство было знакомым, но Трой не мог его четко определить и назвать. Последний раз он такое испытывал перед тем, как покинуть маленький город в Южной Дакоте, после того, как месяц прожил с наркоманом, который оказался не Освальдом. Хлопнув дверью, он оставил лежать на поли не старшего брата, сел в машину и очнулся спустя сотни миль в соседнем штате.

- Ты… — перебивая Освальда своим заиканием начал Трой.

Он не зал еще что хочет сказать старшему брату. Он только пытался заглушить нарастающий шум в ушах своим же голосом. Может быть, ему показалось, но другие посетители вокруг стихли после ключевого слова и стали внимательнее разглядывать Барнса, прислушиваясь к разговору. Трой глубоко вдохнул и медленно выдохнул через нос. Освальд не сказал ничего плохого. Он просто хотел развеять всякие сомнения, чтобы Трою было комфортно с ним. Он не осуждает – там ведь была представка «не», правда ведь. Но откуда он вообще мог такое подумать? Трой сам себя не считал геем – он вообще редко заглядывался на людей любого пола, ему чаще всего было и вовсе не до этого. А совсем недавно он почти женился на прекрасной пятой дочери ирландского католического священника – может быть стоит Освальду рассказать об этом, чтобы успокоить его.

— Тебе вот это все наговорил про меня наш отец? – туман в голове окутывал все рациональные мысли и не оставил Трою выбора кроме как попытаться добраться до правды, задавая единственный вопрос, который казался выведет их на путь истины.

В ушах звенит, перед глазами все расплывается. Это либо пиво так на него повлияло, либо полное крушение всех надежд и мечт, которые они с Освальдом аккуратно строили, а теперь они рухнули неаккуратным резким движением. И с одной стороны, Трой знает, что виноват сам, знает, что если бы он был умнее и добрался сюда раньше, то старшему брату бы не успели промыть мозги. Если бы Трой был смелее, то он бы покорил старшего брата своими подвигами, а не заставил его смущенно краснеть за свои промахи.

Но наравне с голосом разума, на заднем плане начинает гудеть навязчивая мысль, что Освальд должен принять Троя в любом случае. Он должен чувствовать к нему ту же братскую, родную привязанность, которая день за днем заряжает Троя энергией двигаться дальше, в сторону брата, на его орбиту. Освальд должен был не только его ждать — он должен был его искать сам, он же старший брат.

Мысли давят изнутри, грозятся вылезти наружу уродливыми словами или действиями, рациональные решения становятся размазанными пятнами перед глазами и Трой начинает чувствовать подступающую злость и агрессию. Нечестная ситуация, несправедливое стечение обстоятельств, Освальд — не такой, каким он должен был быть. Все это через чур, Барнсу нужен свежий воздух, тишина, темнота и узкое тесное пространство, чтобы успокоиться, подумать, разложить всю новую поступившую информацию по полочкам, которые уже и так заставлены хламом и неоправданными мечтами.

— Это неправильно, — Трой кое-как сползает со стула. Левая нога затекла, подкашивается, когда он пытается ее использовать по назначению. Он теряет равновесие, хватается за барную стойку, чтобы выровняться. — Это не должно так быть. — Отголоски обещанных виски и пива заставляют его в замешательстве начать искать деньги по карманам. Он точно знает, что у него есть как минимум пара сотен долларов наличкой, но не может вспомнить куда он их спрятал. Задний карман джинс? Правый носок? — Вот, этого должно хватить... — наконец-то нащупав потертые бумажки во внутреннем кармане куртки, Трой бросает пару помятых купюр, не регистрируя их ценность: 10 или 100, какая вообще сейчас разница, когда собственный брат собирается вызывать священника, чтобы излечить больного младшего брата.

Спотыкаясь и отталкиваясь от бара, Трой пытается скрыть свою боль — отчасти от онемевшей ступни, которая сейчас оживает уколами миллиона  острых иглок, но в основном от боли, вызванной разочарованием от старшего брата. Достоинство — не первое качество, которое приходит на ум по отношению к Трою, но тем не менее, он пытается его сохранить последними силами.

В голове больше ничего не укладывается. Раньше Трой имел четкую диаграмму как и куда идет их первая встреча. Разговор шел по сценарию, в котором он был уверен и знал как в нем ориентироваться, а теперь все слетело с катушек, каким-то образом загорелось ярким пламенем, и понеслось в бездну с обрыва. Последние слова старшего брата повторялись как сломанный граммофон: «святой отец», «святой отец»...
«Наш святой отец».
«Наш Святой Отец?»....
«наш.... святой.... отец....»

Трой резко оборачивается в нескольких шагах от выхода. На самом деле он далеко от выхода и все еще намного ближе к бару, потому что ковылять на онемевшей ноге, при расстроенных чувствах, средняя скорость снижается до скорости хромой улитки. Он подпрыгивает на одной функционирующей ноге обратно к бару и в его глазах внезапное озарение:

— Ты знаешь, что отец умер? — Разумеется! Как он это сразу не понял, дурачище Трой. Освальд, светлый, добрый, чистый и невинный Освальд имел в виду их покойного отца. Но потому что Освальд такой замечательный, светлый и добрый, он разумеется сказал «святой» вместо «мертвый подонок». Потому что Освальд это самое одуванчик с душей ангела и он и мухи не обидит.

— Это такое облегчение, Освальд. Ты даже не представляешь. Я не знал как тебе об этом сказать, не хотел начинать наше знакомство с плохих новостей. А утешения в виду наследства нет, он нам ничего не оставил. Сам понимаешь, все пропил. Но он мне так много о тебе рассказывал и его последним желанием было, чтобы мы нашли друг друга и развеяли его прах. — Трой усаживается обратно за барную стойку, хотя на самом деле ему хочется перелезть через нее и обнять брата, чтобы они вместе смогли начать строить неразрываемые узы оплакивая их святого отца. Но пока он только занимает свое предыдущее место, заглядывая в глаза по новому любимому старшему брату, делая ментальную заметку где-нибудь разыскать урну и прах.